Взлет с поверхности

История солдата и ученого

Директор Института физики поверхности Удмуртского государственного университета (УдГУ) профессор Виктор Трапезников - один из тех, для кого новомодные политические интеграционно-инновационные установки стопроцентно совпали с тем, что делается уже многие годы, причем совершенно естественным образом. Наиболее примечательным в этом плане стал ижевский период жизни и научного творчества Виктора Александровича, начавшийся в 1977 году. Развитие академической науки в Удмуртии, ее интеграция с высшей школой, ориентация на нужды промышленности - все эти процессы проходили при его активнейшем участии. В свое время, будучи руководителем Ижевского отдела Института физики металлов АН СССР, он возглавлял научный коллектив, в составе которого работал знаменитый конструктор Михаил Калашников. Тема экспериментальной работы звучала так: “Повышение живучести стволов за счет динамического покрытия”. Впрочем, “стволы” Трапезников начал изучать еще до того, как занялся наукой…

На фронт пермяк Трапезников пошел добровольцем, хотя по возрасту и близорукости мог оставаться в тылу. Встал под ружье сразу после Курской битвы. На фронт его отправили рядовым, сняв с занятий в офицерском пулеметно-минометном училище. Два экзамена - по инженерному делу и топографии - успел сдать на “отлично”. Весь тот призыв отличался юным возрастом - все, кто был старше, уже воевали.

Коренной перелом на фронте после “огненной дуги” обернулся тем, что неприятеля гнали, по словам Виктора Александровича, “пешим средним маршем”. Преодолевая в сутки по 35-40 км, два дня шел в прорыв и его 730-й стрелковый полк 230-й стрелковой дивизии. На исходе второго дня все валились от усталости. Даже не заметили в сумерках, как втянулись в большое село, занятое немцами. К счастью - уже засыпающими. Только в центре села виднелись силуэты людей около армейских вездеходов. По машинам (наш ГАЗ-66 отличался от немецкой техники видом радиатора и “носа”) и поняли, что попали в тыл врага.

В такой ситуации исход схватки решает тот, кто среагирует первым. Наши оказались быстрее. Бойцы успели закидать окна домов и шоссе гранатами, заставив фашистов пуститься наутек буквально голыми. А рано утром противник решил взять реванш. Догадываясь об этом, командиры расположили полк на ночной отдых в полной боевой готовности. Но беда: к утру свалился с ног даже караул. И только неисправимый рыбак-любитель рядовой Трапезников “автоматом” проснулся на зорьке. И как раз вовремя. Немцы уже ползли по неубранному картофельному полю на расстоянии гранатного боя. “Было такое впечатление, что все поле движется на нас, - вспоминает Виктор Александрович. - Я сначала завизжал, как поросенок: немцы, немцы! Потом только стал стрелять, не прицеливаясь, а просто передергивая затвор. Три обоймы расстрелял - пока все проснулись”.

Оказалось, что, проникнув в тыл, Трапезников и его однополчане прорвали фронт и разгромили штаб крупного соединения. По итогам этой операции полк наградили орденом Красного Знамени. А самого Трапезникова - медалью “За отвагу”. “Медаль я заработал случайно, но законно”, - с юмором говорит он. Но чувствуется, этой наградой ветеран дорожит. Ведь даже маршал Жуков, по собственному признанию, более всего гордился своей медалью “За отвагу”, так как награждали ею воинов за личную храбрость.

Воевал Трапезников в составе Калининского фронта, который по мере продвижения наших войск переименовали в I Прибалтийский. В его рядах юный новобранец станет бывалым воякой. Правда, вспоминает, что поначалу возраст иногда все-таки сказывался. Когда освобождали Витебск, выбивали неприятеля из подвалов. В одном из них Виктор оказался с несколькими такими же, как сам, молодыми солдатами. А там, видимо, располагался немецкий штаб. Валялись какие-то документы, на стене висел портрет Гитлера. Юные бойцы, поставив автоматы на одиночные выстрелы, стали его расстреливать. Веселились, пока, матерясь и размахивая пистолетом, не влетел какой-то лейтенант и не вернул бойцов к действительности.

К двадцати годам Виктор Трапезников получил три тяжелых ранения. Чудом выжил в 1944 году в Литве. Война для него закончилась в начале 1945 года в Латвии после ранения в ногу. Еще целых полтора года в госпитале будут изымать из раздробленной конечности фрагменты кости. Это ранение на всю жизнь ограничило подвижность ноги.

Но, как знать, что было бы, не окажись он на лечении в родной Перми, рядом с мамой. А Елизавета Андреевна уж постаралась выходить сына. Высокая температура, боли, послеоперационные муки не в меньшей степени, чем вся дальнейшая учеба, лепили будущего ученого. По той причине, что открыли завесу, скрывающую от понимания важнейшее: жизнь - вещь смертельная и прожить ее по пустякам грешно и стыдно. А еще нужно узнать как можно больше ее секретов. Осознав это, израненный солдат сначала залег за учебники, а пришел час - и засел. Так что заканчивая лечение, сдал на “отлично” экзамены за среднюю школу. И по их итогам был зачислен в студенты физико-математического факультета Пермского государственного университета, в то время - Молотовского.

Первый классический университет на Урале - Пермский - был создан на базе эвакуированного еще в Первую мировую войну Тартуского университета. Этот вуз имел ни много ни мало - трехвековые традиции! Но даже на этом фоне пермский период в развитии университета выглядит весьма достойно. Здесь преподавали Виноградов, будущий академик и директор Математического института АН СССР им. А.В.Стеклова, известные математики Черников, Бабкин, физики Шапошников, Зубарев, Степанов.

Мэтры быстро распознали научную струнку у студента-фронтовика. Что, впрочем, было несложно. Как не обратить внимание на учащегося, который в качестве курсовой создает действующую модель магнитного спектрометра из медной заглушки для дымохода и куска слюды! Тогда и решили педагоги оставить Трапезникова в университете на вновь создаваемой кафедре металлофизики.

Для того чтобы подготовиться к работе на кафедре, в 1951 году в середине четвертого курса Трапезникова отправили стажироваться в Свердловск, в академический Институт физики и металлов и Уральский госуниверситет. Но вопрос о создании кафедры затянулся, и Трапезникову предложили продолжить образование в аспирантуре ИФМ. В тот момент произошел любопытный эпизод. Пермский университет затеял с УрГУ из-за Трапезникова судебную тяжбу! Пермяки возмутились, что диплом о высшем образовании их питомцу выдали в Екатеринбурге, и выиграли эту честь для себя. Люди, которые могут и хотят работать, всегда нарасхват.

Директор ИФМ М.Михеев тоже опекал молодого ученого, как родного сына. Сам Михаил Николаевич - представитель научной школы легендарного А.Иоффе.

- Я постоянно ощущал директорскую заботу, - вспоминает В.Трапезников. - Благодаря Михееву дважды проходил стажировки в Швеции под руководством профессора Упсальского университета нобелевского лауреата К.Зигбана. А ведь это было единственное место, предназначенное для молодых ученых по соглашению между двумя странами. И дело тут, конечно, не во мне, а в том, что Михеев по-настоящему болел за новое для страны направление, которое было связано с исследованиями поверхности конденсированных систем методом электронной спектроскопии. Он организовывал разработчикам спектрометра консультации по магнитным измерениям и проведение оценки материалов, идущих на изготовление первого в стране 30-сантиметрового электронного магнитного спектрометра с использованием методики магнитных весов. Подключил теоретиков к группе энтузиастов-экспериментаторов…

В результате самоотверженных усилий научного коллектива и при мощной поддержке руководства института в 1972 году был запущен в строй первый спектрометр, а через два года - второй. Основной костяк энтузиастов успешно защитил кандидатские диссертации, потом пошли и докторские. Так складывалась Уральская школа электронной спектроскопии, в которой вместе с девятью докторами выросло 70 кандидатов наук. Сегодня невозможно переоценить значение этого “мозгового штурма”.

В начале научной карьеры Трапезникова мир столкнулся с парадоксальным явлением нестойкости металлических конструкций, созданных, казалось бы, из прочнейшего материала. Один из наиболее ярких примеров, связанных с этим, - разрушение ротора турбогенератора на электростанции в Хинкли-Пойнте, которое произошло из-за сегрегации в стали примесей. В частности - фосфора, занявшего высоту в один атомный слой. Этого хватило для вывода из строя всего агрегата. В анналах отечественных металловедов остался инцидент по производству лопаток для энерготурбин на “Уралмаше”. Свободные атомы примеси вызвали в них “провал пластичности”, в результате чего лопатки ломались даже при обработке.

Освоение микромира помогли осуществить самые дотошные методы исследования - рентгеноэлектронной спектроскопии. И сегодня актуальность этой тематики не снижается, а возрастает. Нанотехнологии, в которых схемы работают на межатомных связях, также нуждаются в контроле “всевидящего ока”. Это касается и повышения живучести деталей, функционирующих в импульсных режимах. В первую очередь - двигателей самолетов, продление ресурсов которых сэкономит огромные средства.

Уникальные исследования, методики и оборудование, появившиеся в Удмуртии благодаря Трапезникову, значительно сократили брак и простои на предприятиях, подняли качество продукции. В результате из отдела вырос целый академический институт с крупным опытным производством. В 1985 году за эту работу ижевчане В.Трапезников и И.Шабанова вместе с коллегами из Москвы, Ленинграда, Киева получили Государственную премию СССР в области науки и техники.

Постепенно Виктор Александрович начал подключаться к преподавательской работе. Сначала он читал лекции в Ижевском государственном техническом университете, но самые прочные отношения у него сложились с Удмуртским госуниверситетом. В 1993 году был создан университетско-академический научно-образовательный комплекс. В непростое время за счет концентрации ресурсов он помог выжить и академической, и вузовской науке. Сегодня это центр коллективного пользования УдГУ и Удмуртского научного центра УрО РАН. На физическом факультете университета В.Трапезников возглавляет Совет по защите кандидатских и докторских диссертаций с правом рассмотрения работ по всем 23 специализациям, которые есть в специальности “Экспериментальная физика”.

В нашей стране только МГУ и УдГУ создали кафедры физики поверхности. А после того как в ижевском вузе под руководством профессора Трапезникова был построен 100-сантиметровый рентгеноэлектронный спектрометр со сверхвысоким разрешением, кафедра получила статус института. Теперь у этой структуры есть все возможности стать международным центром. Оборудование такого уровня есть еще только в двух университетах мира.

Трапезников - везучий человек. И в жизни, и в научном поиске у него есть верный союзник - его жена, доктор физико-математических наук, профессор Ирина Шабанова. В мировой науке не так много примеров, когда оба супруга становятся крупными учеными. У этих замечательных людей, счастливо нашедших друг друга и себя в науке, снова хорошие новости. Недавно в Швеции прошла 9-я Международная конференция по электронной спектроскопии и структуре (ICESS-9). Ирина Николаевна и Виктор Александрович участвовали в работе научного форума вместе с группой своих учеников. Так вот, все восемь докладов удмуртской делегации были приняты к обсуждению на конференции и опубликованы в ее материалах. Стало быть, исследования физиков УдГУ соответствуют международному уровню. Более того, благодаря своему имени и связям со шведами В.Трапезникову удалось договориться о стажировке в Упсальском университете двух аспирантов УдГУ. Вот она - связующая нить наставничества!

Уральская школа физики поверхности продолжает выдавать на-гора нужные стране результаты. В прошлом году в Государственном реестре изобретений зарегистрирован патент “Способ повышения прочности деталей, работающих при импульсном давлении”. А совсем недавно свершилось то, чего долго ждали предприятия авиапрома. С помощью новой методики ресурс нашего двигателя может быть значительно продлен. Многолетняя работа выполнена при участии УдГУ, ОАО “Авиадвигатель”, Физико-технического института УдНЦ УрО РАН и РНЦ “Курчатовский институт”. Нашлись бы только средства в промышленности на модернизацию производства.