Уж послала, так послала.
Говорит: «Без ёлочки не возвращайся!»
……………………………………………
Он и в третий раз пошёл в лес за ёлочкой,
И добыл её, но это было уже в марте.
(Из мультфильма «Падал прошлогодний снег»)
Что они не делают – не идут дела.
Видно, в понедельник их мама родила.
Ходят Богу молятся, не жалея слёз,
Крокодил не водиться, не растет кокос.
(Из кинофильма «Брильянтовая рука»)
ХОЖДЕНИЕ ЗА СПРАВКОЙ
(из записок сумасшедшего)
Вот и наступила предпоследняя неделя года. В Городском техническом университете резко увеличилась посещаемость студентов учебных занятий, должники-студенты на практических и лабораторных занятиях выстраиваются в очередь, чтобы сдать оптом свои работы. Это есть излюбленный и проверенный прием учащейся молодежи. Во-первых, студенты от сессии до сессии живут, как известно, весело, поэтому есть возможность оттянуть сроки до конца семестра. Во-вторых, из-за большой кучи работ преподаватель заметит меньшее количество ошибок, а из-за ограниченности времени, меньше будет придираться. Рейтингово-бальная (финансово-кредитная) система, в этом смысле, нисколько не улучшила ситуацию. За низкое количество баллов по результатам двух аттестаций никого ещё не отчисляли. В тоже время преподавателям так и никто не доплачивает за дополнительные занятия, которые проводит преподаватель в сессию, чтобы принять должников и допустить их до экзаменов. Так, что все довольны: и студенты, и университет (экономия бюджета).
В Большой академии наук конец календарного года тоже тяжелая пора – отчетный период. Во всех академических институтах, помимо важнейших результатов и отчетов по бюджетной и грантовой деятельности, каждый сотрудник собирает информацию об индивидуальной деятельности. Это основной результат реформирования академической науки за последние три года, не считая сокращения численности научных сотрудников: введение, так называемой, рейтинговой системы. Теперь каждый ученый оценивается при помощи параноидального фактора – ПРНД (показателей результативности научной деятельности научных работников).
Опять пришлось вставить слово «ученый». Так уж повелось, что научных работников называют учеными. Многие же не понимают, что современный ученый далеко не тот исследователь, про которых упоминается в классической литературе. Он далеко не любопытствующая личность, которая стремиться доискаться до истины, и его порой не интересует бытовая окружающая жизнь. Это как в анекдоте, про профессора, который пришел на лекцию в разных ботинках, и ему посоветовали вернуться домой и надеть соответствующую пару, а он заявляет, что дома у него вторая пара ботинок тоже разная.
Сегодня научные работники, по крайней мере, в области фундаментальных наук больше похожи на подневольных людей, действия которых подчинены всевозможным инструкциям, ограниченностью материальной базой (оборудованием) и, особенно, мнениями авторитетных людей и вышестоящих по должности ученых. Поэтому ученый сегодня работяга, обслуживающий персонал определенной идеологии, а слово «ученый» все-таки ближе для названия определенных котов.
Так вот, находясь в этой «кошачьей братии» уже более 10 лет, я вынужден теперь был пойти, собрав все свои статьи и командировочные удостоверения на конференции, за последним своим документом, характеризующим мой ПРНД. Эту важную бумагу я должен был добыть в Городском техническом университете. Именно, с этой организации у меня начался новый этап мой трудовой деятельности четыре года назад, после сотрудничества с Республиканским классическим университетом. В техническом университете мне предстояло познакомиться с профессиональным преподаванием, так как я должен был читать лекции и вести все виды занятий по общеобразовательному предмету высшей школы, а не спецкурс, как это было ранее в моей практике. Думаю, что за последние годы я добился определённых результатов в этой деятельности. Этот преподавательский труд я и должен был зафиксировать в этом году.
Человеческий фактор – как много заложено в этой фразе. Из-за него и самолеты падают, и государства распадаются, как семьи. Вот и на нашей кафедре «черная кошка» пробежала между заведующим и её сотрудниками.
Казалось бы, двое дерутся, и оба – по «совести», у каждого своя – «правда». Со стороны, пойди, разберись, кто прав, а кто виноват. Ныне почти каждый может судить со стороны, забывая, что для судьи нужны свидетельские показания, соответствующие клятве предоставлять информацию говоря «правду, только правду, всю правду». Например, один человек убивает другого. Кто преступник? Смотрим далее: действие происходит на войне. Отношение к фразе меняется? Бойцы бегут в атаку, солдат стреляет в солдата своей же армии. Какого? Стреляющий солдат выполняет приказ своего командира, так как убитый из штрафбата целился в командира. Да уж, а, как часто на этом строятся сюжеты романов, киносериалов и всевозможных детективов. Потом, может оказаться, что штрафбатовец является незаконно осужденным, как раз, по ложному доносу командира, а убивающий хорошо был об этом осведомлен. Вот и ищи «соломоново» решения простой фразы «один человек убивает другого».
Я же на этот раз хотел самого простого: невинную справку о своей преподавательской деятельности, которая, между прочим, действительно, занимает не последнее место в моей жизни и отнимает значительную часть моего рабочего времени, которого в этом году пришлось ещё сократить в связи с ростом численности семьи (рождение третьей дочери). Но из-за конфликта с заведующим, кто бы мог подумать, чуть не разгорелась война между двумя организациями, а, может быть, и мировая. Тут, как говориться, и сказочке начало.
Как не хотел я встречаться с заведующим кафедрой Погребаловым Дмитрием Леонидовичем, как не старался избегать с ним общения, но в этот раз идти на поклон и испытывать унижения из-за справки жестокая необходимость. Ведь значительное время приходиться отсутствовать на рабочем месте в родном институте, и поди, докажи, где ты пропадал, что делал, не просиживал ли в кабаках или других увеселительных заведениях.
- Здравствуйте, Дмитрий Леонидович! – говорю я при встрече с заведующим. Начальник проходит, не замечая меня. Догоняя босса, сообщаю:
- Мне бы справочку для Природно-прикладного института Регионального отделения Большой академии наук, в котором у меня основная деятельность, о том, что я читаю курсы на Вашей кафедре.
- Вам надо, Вы и делайте!
- Как в прошлом году можно написать?
- Пишите.
Слава Богу, не отказал! Значит можно дома достать старый файл справки, поменять дату и название специальностей, для которых читались курсы в этом году.
Почему это не сделать, как в известном фильме, «не отходя от кассы», тем более, если файл всегда «в кармане», то бишь, на флешке? Очень просто: большинство сотрудников кафедры не имеют доступа к компьютерам и другой оргтехнике, не обеспечиваются канцелярскими принадлежностями (например, бумагой). Чтобы уединиться для творческой деятельности, так это, вообще, несбыточная мечта. Отдельный кабинет может позволить себе, помимо, завкафедрой, только его секретарша Пророковна Неля Салаватовна с двумя компьютерами, ксероксом и всеми телефонами; инженер Птичкин как заведующий лабораторией по разливу воды для университета (кабинет закрывается дверью с «глазком», чтобы пускать того, кого следует, и успеть потушить сигарету до входа посетителей); и, действительно, заслуженный профессор кафедры. А молодой профессор Зверев Владимир Владимирович, в тоже время, должен ютиться у порога в аспирантской с одним окном, где ещё трудятся четверо сотрудников.
Таким образом, оформляя справку дома под крик младенца, получаю звонок на сотовый телефон. Звонит профессор Зверев и сообщает печальную новость: «Ушел из жизни старейший сотрудник кафедры, друг заведующего, поэтому лучше забыть обиды, а решение наболевших вопросов перенести на период после праздников». Такие печальные известия меня очень больно задевают, так как я невольно вспоминаю смерть моей матери, которая скончалась также скоропостижно в возрасте 60-ти лет; а я покойному, буквально, вчера жал руку. Появившись в техническом университете, я увидел мало заметное объявление о смерти сотрудника нашей кафедры, а в «преподавательской» я узнал, что на похороны я уже опоздал и все кто смог на них уехали. Поскольку больше занятий до наступления Нового года у меня не намечалось, то в университет в Старом году я уже не ходил. Стоит ли писать, что в предпраздничные дни на кафедре был траур, а в увеселительных мероприятиях мог принимать участие только друг покойного завкафедрой. Поход за справкой откладывался на следующий год, о чем я договорился в своем Природно-прикладном институте.
Наконец наступила рабочая неделя Нового года. В первый же день я пошел в университет, хотя у меня по расписанию не было ни консультаций, ни экзаменов, а только наболевший вопрос по справке. На этот раз оказалось, что не возможно найти завкафедрой: у него занятия с заочниками в другом корпусе, а потом он идет на обед домой и возвратиться ещё или нет – не известно. Чтобы окончательно не прогуливать основную работу, я поехал в институт.
На следующий день я снова посетил институт и увидел босса, идущим ко мне на встречу. Незамедлительно показав ему справку, услышал следующие замечания, что не понятно кому предназначается справка, хотя завкафедрой прекрасно владел ситуацией от своего друга и моего коллеги по Природно-прикладному институту, который работал на кафедре также как и я. При этом в прошлые годы Погребалов диктовал текст справки сам и подписывал без вопросов. Тем не менее, я спорить не стал.
Решив ускорить дело, я пошел к бывшему сотруднику нашей кафедры, которого уволил Дмитрий Леонидович и теперь работающим на другой кафедре университета в соседнем корпусе. У него в кабинете на компьютере я исправил текст, дописав, что справка выдана для предъявления в Природно-прикладной институт, и тут помчался обратно. Погребалов, к сожалению, был на консультации, но решился зайти в аудиторию и показать исправленный вариант. Профессор демонстративно перед студентами покачал головой и громко сказал, обратившись ко мне: «Доцент Приставников! Вы указали организацию без имени директора, Вы до сих пор не знаете, как зовут вашего директора? Исправляйте!» Теперь я вынужден был опять одеваться и возвращаться в соседний корпус, чтобы дописать, что справка выдана для предъявления в Природно-прикладной институт директору Кораблеву. Распечатав очередной вариант справки, иду в первый корпус.
Видимо, на мне «не было уже лица», потому, как охрана что-то заподозрила и решила проверить удостоверение, хотя меня уже знали и не спрашивали удостоверения, а я его просто далеко запрятал в карман. Привыкший, что охранники в других организациях ведут себя корректнее (например, в Республиканском университете или в моем институте), не говоря про продавцов или официантов, я попросил предъявить в свою очередь документы сотрудника безопасности университета, как это делает любой сотрудник правоохранительных органов. Бедный юноша побежал в комнату вахтерши, оставив свой пост, и вернувшись с верхней одеждой, из кармана которой достал удостоверение, огрызаясь, что он не обязан этого делать. Я к этому времени нашел свой пропуск. Думаю, логично предъявлять документы тому, кого сам знаешь. А тут стоят незнакомые молодые люди без бейджиков и, не здороваясь, развязно спрашивают документы. Кто они? По-знакомству их пригласили постоять, числятся ли они в штате организации, на кого жаловаться, если они не выполняют свои обязанности. Я летом, например, одного из них видел попивающим баночное пиво в кустах перед входом, а потом продолжающим дежурство с напарником. А сколько юношей и девушек проходят по чужим студенческим билетам, когда тут охраннику всех досмотреть. А наш инженер Птичкин спокойно заходит и выходит со своей большой спортивной сумкой, и тоже всё в порядке вещей. Вот вам и формальное отношение к выполняемой работе. Может проще следить за порядком, а самому быть вежливее, а то говорят, что когда-то, очень давно, при входе в учреждение встречали посетителей даже швейцары…
Очередной раз, уклонившись от темы, да простит меня читающий, продолжаю своё повествование. Показываю шефу исправленную справку. На этот раз, он сходу мне указывает, что темы разделов курса, читаемых мной, я не правильно назвал и это надо обязательно исправить, иначе он не подпишет. Тут меня осеняет мысль: «Ну, не хочет человек давать справку; ведь имеет законный повод навредить, отомстить, заставляя сделать то, не зная – что!». Иду домой, размышляя как быть?... кем быть?...быть или не быть?…
Припоминаются детские годы, и первый запомнившийся анекдот в то время про Вини-Пуха, который сидит под деревом и есть пирожок. К нему подходит Пятачок и жалобно просит:
- Вини, Вини дай пирожок попробовать!
- Пятачок, это не пирожок, это булочка.
- Вини, Вини дай булочку!
- Это не булочка! Это кекс!
- Вини, Вини дай кекс! пожалуйста!
Вини-Пух к этому времени проглатывая последний кусок пирожка, отвечает: «Ну, и надоел ты мне, Пятачок, сам не знаешь, чего просишь!»
Наконец решаю, что завтра в среду после консультации иду к декану Демьянову, и, если он не будет подписывать, то пусть посоветует как быть. Наступил третий день недели. В привычном режиме с утра, проведя консультацию, иду в деканат. Декан, оказывается, ещё не освободился и принимает экзамены. Поднимаюсь к указанной аудитории и захожу в приоткрытую дверь. Демьянов дает понять, что заканчивает прием экзаменов, а я прошу его выслушать мою проблему. Декану, конечно, трудно понять, почему завкафедрой не желает подписать справку, которая никакой юридической формы, по сути дела, не имеет, а ему как декану, действительно, не полагается ставить свою визу без подписи моего прямого начальника. Сочувствуя мне и пологая, что я просто устал исправлять текст документа, то есть устал слушаться шефа, предлагает свой вариант справки, который Погребалов не сможет не завизировать.
После обеда еду в Природно-прикладной институт и создаю очередной вариант справки. Вместо «дана научному сотруднику ППИ», пишу «дана доценту ГТУ», расписываю какой курс читался, в каком семестре, для какой специальности как можно подробнее. Справка еле-еле помещается на странице формата А4. Звонит мобильный (карманный) телефон. На связи оказывается секретарь кафедры Пророковна Неля Салаватовна и сообщает, что некто Больнов ожидает меня в своем кабинете завтра по неизвестному вопросу. Не обращая внимания на эту новость, дескать, до завтра ещё нужно дожить, приезжаю домой. Домой к этому времени мне звонит профессор кафедры Владимир Владимирович, который разъясняет мне ситуацию, что создана комиссия по ситуации на кафедре, а Больнов, как раз, её председатель. Я даю обещание, что обязательно явлюсь на комиссию, а на чьей стороне я буду, думаю понятно без лишних слов.
Четверг. С утра еду в ГТУ, провожу консультацию и ловлю заведующего. Погребалов смотрит на мою бумагу и говорит, что не указаны часы проведенных занятий, на что в ответ я заявляю:
- Если я проставлю часы, Вы все равно не подпишите!
- Я так не говорил.
- Тогда я сей же час исправляю на компьютере секретаря кафедры и несу к Вам.
- Неси!
Сажусь за машину Нели Салаватовны и, боясь вирусов, которыми до недавнего времени был переполнен этот компьютер (год назад спалил флешку на 1 Гб, скидывая свою рабочую программу), вставляю свою флешку на 16 Гб. Деваться некуда! Правлю текст и распечатываю. Ищу завкафедрой. Он принимает должников, но позволяет мне зайти. Рассматривая очередную бумагу, выразительно произносит:
- Доцент Приставников! Вы до сих пор не знаете, как называются разделы курса, который Вы читаете! Возьмите журналы, которые выписывает кафедра, и найдите, как нужно писать.
- Но, позвольте, эти журналы заперты в шкафу у секретаря кафедры. Без Вашего разрешения мне никто их не даст.
- Пойдемте, я сам Вас тыкну носом и покажу…
Идем в кабинет секретаря, где уже за компьютером сидит её сын 7-8 лет, вернувшийся из школы, и, как обычно, вторую половину дня проводивший с мамой. При этом мальчике и его матери Погребалов, достав один из журналов, заявил: «Вот смотрите, ничего не понимающий доцент, как какие темы существуют в ВУЗе по нашему курсу! Учитесь!» Я увидел очередную таблицу названий, которые фигурирует в любой рабочей программе наших преподавателей, но в иной комбинации. После ухода всезнающего профессора, я опять сел за компьютер, который, не без сожалений, покинул мальчик, и начал исправлять свою справку, объединяя темы «Основы электромагнетизма и оптики», «Атомная и ядерная физика».
Не успев набрать очередной текст, в дверях кабинета появился Погребалов с друзьями: двумя незнакомыми мне профессорами – докторами наук; и просит о чем-то секретаря. Воспользовавшись моментом, я быстро «от руки» внес изменения в текст справки, предполагая, что при чужих людях, мой шеф согласиться с текстом и скажет, что он верен. Если я не прав, постараться прилюдно как-то заставить, чтоб заведующий внёс исправления сам. Но, эффект был полностью противоположен. Босс меня представил как недалекого человека, какими являются все из академических институтов, который не умеет работать с документами и компьютером, заставляет подписывать его, уважаемого человека, бумажки, написанные от руки. Погребалов также посетовал, что он даже обратился к Василию Ивановичу по поводу, с какими ему болванами приходиться работать. После ухода завкафедрой, мужчина посолиднее высокого роста сразу же решил, видимо помочь моему шефу в деле воспитания подопечных.
- Что же ты, разгильдяй-то такой, не можешь бумажку отпечатать!, - набросился он на меня.
- Да-к, я…я уже сколько бумажек писал, не подписывают мне.
- И я бы тебе не подписал! Давай я тебе напишу расписку, что ты мне должен сто тысяч рублей. Подпишешь?
- Не-е, лучше я Вам.
- Мальчишка!
Другой профессор решил смягчить разговор:
- Послушайте, молодой человек, мне много лет, я долго работал на заводе, подписывал каждый день огромную стопку бумаг, я тоже большой дока. Сделайте, как просит начальник, и всё будет в полном порядке, слушаться надо.
Обращаю ещё раз внимание, что этот разговор был при секретаре и её сыне. Вот так общается профессорско-преподавательский состав известного в городе ВУЗа.
Не выдержав всего этого, отправился я в правовое управление. Там сразу же заметили, что не может заведующий кафедрой давать такие справки, он не работодатель. Организация, которая их принимает в таком виде не серьёзная структура. Такие справки надо делать на официальном бланке в отделе кадров. Затем, сам начальник юридической службы меня представил начальнику отдела кадров, г-ну Сталеварову. Сталеваров, вникнув в ситуацию, сказал, что нет проблем: надо подойти к специалистам отдела, и они всё сделают. Оказавшись в комнате сотрудников отдела кадров, я сразу почувствовал непринужденную обстановку. Мне тут же напомнили об очередной проводимой акции среди всех сотрудников университета, которую, в связи с последними событиями, я совсем забыл. Не успев сверить свои данные документов по акции, мне выдали заветную бумагу. Радости моей не было предела! Всем известно: «Без бумажки – ты букашка, а с бумажкой – ты герой». Эх, грешный человек, знал бы ты, что ожидает тебя в будущем!
Тем не менее, я в тот день, благодаря оперативности отдела кадров, успел на собрание к Больнову. Об этой эпопеи я рассказывать уже не мог: и времени мало, и дело, думал, уже законченно. Женщина рожает ребенка в муках, но после родов уже не помнит боли. Так получилось и у меня.
Не смотря на то, что собрание длилось продолжительное время, в конце рабочего дня я побежал в родной институт. В дирекции я смог застать одного из его членов и поднять справки, принесенные мной годами позже, чтоб не быть голословным, и предъявить их сотрудникам университета завтра. Конечно же, мне в дирекции посочувствовали и посетовали, что в таких случаях нужно отправлять официальный запрос, но такого формализма даже они хотели бы избежать.
На следующий день с утра после принятия мной экзаменов Погребалов стал интересоваться, как я работаю над справкой. На это я заявил, что у меня всё в порядке. Профессор крайне удивился и позвал меня к секретарю, чтобы та срочно набрала номер директора моего института Кораблева и пригласила его к аппарату. Далее последовал монолог заведующего о том, что Кораблев его лучший друг и, чтоб он не принимал от меня никаких справок, так они незаконно получены, а меня при этом считать не работающим преподавателем.
Отказавшись от такого разговора, я сразу пошел к декану, предварительно забежав в преподавательскую, чтобы забрать подготовленные документы. К моему удивлению, заведующий уже был у него на приеме. Не дожидаясь его ухода, я выложил бумаги для рассмотрения. Опять пошли со стороны Погребалова упреки в мой адрес с упоминанием загадочного имени Василия Ивановича. Мне пришлось покинуть кабинет декана.
Позже я узнал, что Василий Иванович – это Василий Иванович Чапаев, очень заслуженная личность, а я, выходит, совсем не далекий человек, раз по имени и отчеству не могу догадаться о ком, идёт речь. Но, ведь, я маленький человек! Зачем обо мне, недостойном, ничтожной букашке нужно докладывать самому Василию Ивановичу. Ему, поди, и самому нужно решать кучу проблем мирового характера, а тут – я. Не уж-то это обо мне: «мал клоп – да вонюч». Вот – влип!
Далее, чтобы меня не обвинили в том, что я клеветник и бездельник (от нечего дела обвиняю уважаемого бывшего депутата и не веду никаких учебных занятий) решил посетить Сталеварова, который решил мне помочь в этом непростом деле. Начальник отдела кадров с порога уведомил меня, что недавно звонил мой босс и сообщил, о том, что я ввел его в заблуждение и курсы, названные в справке, не существуют. Показав свои ранее полученные справки, заверенные самим Погребаловым, я спросил: «Что изменилось в этом году?». Тогда, дабы избежать конфликта, начальник отдела кадров дает указание начальнику управления образования согласовать формулировки разделов курсов и оформить справку заново.
Чувствую, что эпопея ещё больше набирает обороты и, не дай Бог, выйдет на уровень переговоров ректор университета – директор института. Так ведь можно столкнуть департамент Высшего образования и Большой академии наук, а еще далее, например, ЮНЕСКО и Нобелевский комитет. Вот так и приходит слава скандального человека. Думаю: «Может быть – черт с этой справкой, на основной работе можно ведь объяснить ситуацию и обойтись без этого». С другой стороны скажут, что поднял тут всех «на уши», а сам – «в кусты».
Делать нечего. Узнаю, что формулировку разделов курсов можно утвердить только согласно рабочей программе и индивидуального плана, которые подписывает заведующий кафедрой. Они у меня оказываются не заверенными, следовательно, начальник управления образования, опытная дама, тоже не может поставить свою визу. Войдя в моё положение, эта дама тогда высылает положение об основных требованиях по читаемому мной курсу в отдел кадров. Для согласования я, ещё раз, бегаю к декану. У него – всё без возражений. По пути где-то забываю свою сумку. Оказывается, она находится в одном из кабинетов на стуле, и на неё несколько раз уже сели: черная сумка на черном стуле – мало заметна. Пришлось забрать с большими извинениями. Возвращаюсь в отдел кадров к сотруднице, которая оформляла мне эту справку вчера. Излишне писать, что в отделе кадров всегда много посетителей, а тут ей приходиться решать ещё и вопросы технического характера, связанные с программным обеспечением. К моей радости, справка делается сей же час, не откладываясь, как это принята: «Зайдите попозже!...». Барышни, работающие в этом отделе, на удивление, явились вполне творческими людьми, которые тоже решились разобраться в методической терминологии. Таким образом, лучшим компромиссным решением оказалось убирание упоминаний разделов курса и оставление общего названия «физика», т.е. «физика – она и в Африке физика», чего же более. Это только в пенсионном возрасте можно догадаться о существовании политической физики, которую явно ещё долго не будут преподавать в вузах страны.
Сделав последний марафонный круг по административному корпусу, только теперь я понял прелесть расположения кафедры, и, собрав все необходимые подписи, поехал я в институт. Какое счастье работать в камерной обстановке, где такие мелочи, как получение справки, трудно объяснить.
Читать Зощенко и Чехова очень приятно, но жизнь, действительно, богаче и любопытнее любого сериала. Только смотреть на это надо со стороны и быть в массовке, либо, в крайнем случае, играть эпизодическую роль.
Автор.
